Неточные совпадения
— Сатана, изыди, сатана, изыди! — повторял он с каждым крестом. — Извергая извергну! — возопил он опять. Был он в своей грубой рясе, подпоясанной вервием. Из-под посконной рубахи выглядывала обнаженная грудь его, обросшая седыми волосами. Ноги же совсем были босы. Как только стал он махать руками, стали сотрясаться и звенеть
жестокие вериги, которые носил он под рясой.
Отец Паисий прервал чтение, выступил вперед и стал пред ним в ожидании.
— Помни, юный, неустанно, — так прямо и безо всякого предисловия начал
отец Паисий, — что мирская наука, соединившись в великую силу, разобрала, в последний век особенно, все, что завещано в книгах святых нам небесного, и после
жестокого анализа у ученых мира сего не осталось изо всей прежней святыни решительно ничего.
Отец любил ее до безумия, но обходился с нею со свойственным ему своенравием, то стараясь угождать малейшим ее прихотям, то пугая ее суровым, а иногда и
жестоким обращением.
— Соберитесь с всеми силами души, умоляйте
отца, бросьтесь к его ногам: представьте ему весь ужас будущего, вашу молодость, увядающую близ хилого и развратного старика, решитесь на
жестокое объяснение: скажите, что если он останется неумолим, то… то вы найдете ужасную защиту… скажите, что богатство не доставит вам и одной минуты счастия; роскошь утешает одну бедность, и то с непривычки на одно мгновение; не отставайте от него, не пугайтесь ни его гнева, ни угроз, пока останется хоть тень надежды, ради бога, не отставайте.
Я не имел к нему никакого уважения и отравлял все минуты его жизни, особенно с тех пор, как я убедился, что, несмотря на все мои усилия, он не может понять двух вещей: десятичных дробей и тройного правила. В душе мальчиков вообще много беспощадного и даже
жестокого; я с свирепостию преследовал бедного вольфенбюттельского егеря пропорциями; меня это до того занимало, что я, мало вступавший в подобные разговоры с моим
отцом, торжественно сообщил ему о глупости Федора Карловича.
Тем не менее, хотя мы и голодали, но у нас оставалось утешение: при
отце мы могли роптать, тогда как при матушке малейшее слово неудовольствия сопровождалось немедленным и
жестоким возмездием.
Я люблю
отца, но ум человека живет независимо от сердца и часто вмещает в себя мысли, оскорбляющие чувство, непонятные и
жестокие для него. И такие мысли, несмотря на то, что я стараюсь удалить их, приходят мне…
От него я узнал, что между
отцом и матушкой произошла страшная сцена (а в девичьей все было слышно до единого слова; многое было сказано по-французски — да горничная Маша пять лет жила у швеи из Парижа и все понимала); что матушка моя упрекала
отца в неверности, в знакомстве с соседней барышней, что
отец сперва оправдывался, потом вспыхнул и в свою очередь сказал какое-то
жестокое слово, «якобы об ихних летах», отчего матушка заплакала; что матушка также упомянула о векселе, будто бы данном старой княгине, и очень о ней дурно отзывалась и о барышне также, и что тут
отец ей пригрозил.
Отец несколько раз предлагал ей ехать в Петербург к тетке, но она настаивала в своем упорстве. Теперь уж не представление о долге приковывало ее к деревне, а какая-то тупая боязнь. Она боялась встретить его, боялась за себя, за свое чувство. Наверное, ее ожидает какое-нибудь
жестокое разочарование, какая-нибудь новая
жестокая игра. Она еще не хотела прямо признать деревянным письмо своего минутного жениха, но внутренний голос уже говорил ей об этом.
Отец взглянул на нее и понял."Бедная!" — шевельнулось у него в голове, но он подавил
жестокое слово и сказал...
Удивленный таким ответом,
отец Захария спросил, на чем сей юный богослов основывает свое заключение, а тот отвечал, что на том, что в природе много несправедливого и
жестокого, и на первое указал на смерть, неправосудно будто бы посланную всем за грехопадение одного человека.
Она не встречала подобного человека: ее
отец был старик умный, нежный, страстный и бескорыстный, но в то же время слабый, подчиненный тогдашним формам приличия, носивший на себе печать уклончивого, искательного чиновника, который, начав с канцелярского писца, дослужился до звания товарища наместника; здесь же стоял перед ней старец необразованный, грубый по наружности, по слухам даже
жестокий в гневе, но разумный, добрый, правдивый, непреклонный в своем светлом взгляде и честном суде — человек, который не только поступал всегда прямо, но и говорил всегда правду.
Отец и мать ездили в собор помолиться и еще куда-то, по своим делам, но меня с собою не брали, боясь
жестоких крещенских морозов.
Но тут поняла и она, что нет и у нее прощения и не будет никогда — и сама смерть не покроет оскорбления, нанесенного ее чистому, материнскому лону. И только Саша, мальчик ее, в одну эту минуту
жестокого сознания возрос до степени высочайшей, стал сокровищем воистину неоцененным и в мире единственным. «В нем прощу я
отца», — подумала она, но мужу ничего не сказала.
Сама судьба, казалось, вознамерилась оправдать последнее
жестокое пожелание моего
отца.
Их хотели растащить… но девушка в бешенстве укусила
жестокую руку… «перестань! — сказал
отец твердым голосом! ты этим не поможешь, если мне суждено погибнуть от злодейских рук, без покаяния, как бусурману…»
Но кто убийца их
жестокой?
Он был с седою бородой;
Не видя девы черноокой,
Сокрылся он в глуши лесной.
Увы! то был
отец несчастный!
Быть может, он ее сгубил;
И тот свинец его опасный
Дочь вместе с пленником убил?
Не знает он, она сокрылась,
И с ночи той уж не явилась.
Черкес! где дочь твоя? глядишь,
Но уж ее не возвратишь!!.
Будьте покойны: я не хочу сравнивать ее с вами — но должен, в изъяснение душевной ее любезности, открыть за тайну, что она знала
жестокую;
жестокая положила на нее печать свою — и мать героя нашего никогда не была бы супругою
отца его, если бы
жестокий в апреле месяце сорвал первую фиалку на берегу Свияги!..
Пожалели и стали к Рыжову милостивее. На Руси все православные знают, что кто Библию прочитал и «до Христа дочитался», с того резонных поступков строго спрашивать нельзя; но зато этакие люди что юродивые, — они чудесят, а никому не вредны, и их не боятся. Впрочем, чтобы быть еще обеспеченнее насчет странного исправления Рыжова «по касающему»,
отец протопоп преподал городничему мудрый, но
жестокий совет, — чтобы женить Александра Афанасьевича.
Старайся
Рассеяться!.. в твои лета позабывают
И самую
жестокую печаль.
Вот твой
отец придет! Теперь
С раввином он беседует
О чем-то занимательном и важном.
Он новостью тебя займет.
— Побежит теперь и всем скажет о
жестоком твоём сердце —
отец у тебя помирает, а ты — ешь!
— Я знаю, ты мыслишь, что я был причиной Вериной смерти. Но подумай, разве я любил ее меньше, чем ты? Странно ты рассуждаешь… Я был строг, а разве это мешало ей делать, что она хочет? Я пренебрег достоинством
отца, я смиренно согнул свою шею, когда она не побоялась моего проклятья и поехала… туда. А ты — ты-то не просила ее остаться и не плакала, старая, пока я не велел замолчать? Разве я родил ее такой
жестокой? Не твердил я ей о Боге, о смирении, о любви?
С содроганием ужаса припомнилось Вассе, что ее
отец вечно пьяный, отовсюду выгнанный бывший дворник, его побои, крики,
жестокие выходки с ними, детьми…
— Еще бы! Вы умеете давать волю своим белым рукам и длинному языку, но не умеете видеть слез! Она до сих пор плачет…Хорошенькая белокурая девочка до сих пор плачет…Она, слабая, нищая, не может отмстить графине за своего
отца. Я просидел с ними три часа, и она в продолжение трех часов не отнимала рук от глаз…Бедная девочка! Она не выходит у меня из головы со своим плачущим благородным личиком. О,
жестокие, сытые, небитые и никогда не оскорбляемые черти!
Чтобы не обидеть
отца отказом, Борис взял рюмку и молча выпил. Когда принесли самовар, он молча, с меланхолическим лицом, в угоду старику, выпил две чашки противного чаю. Молча он слушал, как «бабенция» намеками говорила о том, что на этом свете есть
жестокие и безбожные дети, которые бросают своих родителей.
К чести
отца Надежды Корнильевны или, лучше сказать, мужа ее покойной матери, он был далек от мысли быть относительно ее
жестоким.
Чурчила узнал о бегстве своего
отца, но от него скрыли истинную причину и место, где он находится, и старались поселить к москвитянам
жестокую ненависть.
Чурчило узнал о бегстве своего
отца, но от него скрыли истинную причину и место, где он находится, и старались поселить к москвитянам
жестокую ненависть.
Удивленный таким ответом,
отец Захария спросил, на чем он основывает свое заключение, и он отвечал, что на том, что в природе много несправедливого и
жестокого, и на первое указал на смерть, посланную всем за грехопадение одного человека.
Шуткою сказанное
отцом Николаем слово, что Русь во Христа крестилась, но еще во Христа не облекалась, только тем и легко, что оно сказано шуточно, а в существе оно слово
жестокое.
Если оно имеет смысл, то только тот, что
отец, лишающий сына пропитания, кроме своей вины жестокости, заставляет и сына быть
жестоким.